Кирилл Липа. Архивное фото
– Это миллиарды долларов. По нашим внутренним оценкам, общий объем потенциально интересных нам контрактов на африканских рынках в долгосрочной перспективе, то есть до 2050 года, – более 20 миллиардов долларов. Среди наиболее перспективных для ТМХ стран – ЮАР, Египет, Алжир, Марокко, Уганда, Тунис, Нигерия и многие другие. Мы Африку для себя исторически видели в качестве одного из целевых рынков. У нас две точки присутствия – это Египет и Южная Африка. Мы поставляем вагонокомплекты для Египта.
– В первую очередь – это санитарно-технический блок, спроектированный в соответствии с местными культурологическими традициями. Это была отдельная наша разработка. Кроме этого, в кузове вагонов применен сплав нержавеющей стали, в подверженных внешнему воздействию узлах использованы влагозащищенные и теплоизолирующие материалы, температура букс колесных пар контролируется при помощи специальных датчиков. Вагоны эксплуатируются как в условиях континентального, так и в условиях прибрежного египетского климата, поэтому предприняты меры адаптации конструкции.
– Абсолютно. Такое больше нигде не используется. Я сомневаюсь сильно, что будет использоваться. Также есть свои традиции по тому, как в Египте моется подвижной состав. Они его моют из шланга внутри. То есть поливают водой. Соответственно, в техническое задание, в частности, было вписано требование, чтобы фанера, которая используется на полу, была водостойкая. И там используется такая же фанера, которая используется в кораблестроении. Специальная фанера, пропитанная. Мы ее поливали экспериментально у всех на глазах, засовывали в банку с водой, чтобы все убедились в том, что она не впитывает влагу и, соответственно, может быть вымыта их привычным способом.
– Много потеряли. Это была символическая оплата, назовем ее так. Мы его продали не потому, что хотели продать или обязаны были продать. Проблема заключалась в том, что отозвали лицензию у местного партнерского банка, и он фактически обанкротился в течение выходных дней.
У нас возникла ситуация, что заблокированы все деньги, которые были на свободных остатках. Все, нет их теперь, они в комплексной массе где-то лежат. И введена процедура конкурсного управления. Раз у нас заблокировали все счета и все деньги, новые открыть мы тоже не можем – просто нельзя никуда перевести деньги, даже если бы мы очень этого хотели. Мы оказались в ситуации, когда у нас предприятие просто должно было через какое-то непродолжительное время обанкротиться, потому что нам надо людям банально платить зарплату. Поэтому мы вынуждены были выйти из капиталов СП.
– Выкупили местные венгерские партнеры.
– Да. Он остался, 20%.
– На ЭП20 используется специфическое колесо, которое нигде больше не используется. Для Европы оно характерно, но для России – уникально. Это безбандажное колесо, цельнокат. Поставщиком этих колес была одна чешская компания, и она отказалась от поставок.
– Смысла нет на это время тратить. РЖД обратились к российским компаниями с просьбой освоить производство таких колес. В итоге это производство освоили на нашем предприятии в Казахстане.
– Чтобы собирать – есть проблемы, потому что там тяговая система стоит от Alstom. Он, естественно, все поставки прекратил. Потому что как раз тяговые системы в санкциях.
– Полностью.
– Будем делать заново. Мы сейчас разрабатываем тяговый привод. Это будет система привода на весь подвижной состав, который мы выпускаем. У нас разработан уникальный российский асинхронный тяговый привод для грузового электровоза 2С5С. Уже получен сертификат. Он полностью сделан вместе с компанией «Горизонт» – это екатеринбургская компания, которая вместе с нами разрабатывала этот привод. Поэтому, у нас нет проблем с этим. У нас был контракт с РЖД на 200 ЭП20 под Олимпиаду. Этот локомотив закупали, чтобы водить двухэтажные поезда из Санкт-Петербурга в Адлер. Поскольку они тяжелые и там пересеченная местность, соответственно, нужен был очень мощный электровоз.
РЖД купили 50 с лишним ЭП20 и постепенно начали сбавлять темпы закупки, поскольку, по всей видимости, нет потребности в этих электровозах. Поэтому, мы не занимались разработкой и русификаций.
– ЭП40. Будет позже 2024 года, но мы сейчас определяем с РЖД, когда. У нас есть определенная последовательность развития продуктового портфельного ряда. Но я хочу акцентировать, что асинхронный электровоз уже заработан, сертификат на него получен, пилотные экземпляры сделаны и эксплуатируются. Эти локомотивы есть в заказе 2023 года. Поэтому, если РЖД, как заказчик, поставит этот приоритет, значит пассажирский электровоз будет. Не в 2024 году, но в 2025 он точно будет на сети. То есть, сомнений у меня в этом нет никаких. Это вопрос чисто приоритизации задач.
– Можно. Все системы, которые мы используем, они все производятся в России.
– Да. Без возврата.
– Правительство США заявило, что причиной введения санкций является выпуск военной продукции, что не является правдой. То есть, «Метровагонмаш» военную продукцию не выпускает уже много лет. Если быть точным, с 2014 или с 2013 года. Эта деятельность полностью выделена, входит вообще в другой концерн, и к нам не имеет никакого отношения – ни юридического, ни технического. Поэтому, наша дискуссия в этом смысле, с правительством США такая – «просто исправьте ошибку». То есть, вы допустили реальную ошибку, исправьте ее.
– Сейчас наши специалисты занимаются этим. Все консультации уже ведутся.
– Конечно. Мы сейчас работаем над созданием новой платформы пассажирских электропоездов. Раньше они каждый раз разрабатывались заново полностью от и до, но мы поставили себе задачу — создать платформенное решение, которое может быть реализовано либо в виде электропоезда, либо в виде дизельпоезда, либо в виде дизельэлектропоезда. Мы разрабатываем новую платформу с новыми габаритами. Она будет включать в себя технологию push-pull, которая никогда раньше не использовалась в России. Эта технология существует в мире. Суть ее в следующем: в последнем вагоне или первом стоит кабина, которая управляется локомотивом. Соответственно, там находится машинист, то есть локомотив либо тянет, либо толкает, push-pull называется. Поезд может двигаться в любом направлении без перестановки локомотива.
– Да, пригородные, но они могут использоваться и для дальнего следования.
– Абсолютно верно. В этом и удобство. Мы сможем модифицировать и изменять состав под конкретные условия заказчика без дополнительных разработок. Глобальные компании традиционно разрабатывали продукт, который потом можно было кастомизировать под тендер любой страны. Отсюда, собственно говоря, у нас эта логика с новой платформой. В России было принято по-другому: завод в международных тендерах не участвовал, а участвовал в конкретном тендере РЖД или метро и каждый раз делался новый электропоезд или вагоны метро. Сейчас, поскольку мы вышли на глобальные рынки и пытаемся активно участвовать в тендерах в разных странах, естественно начинаем идти по этому же пути. То есть мы делаем платформу, которая потом является универсальной для кастомизации.
– Нет, это пока будет для российской ширины колеи 1520, но базово мы ее делаем и на колею 1435. Кстати, в Африке колея 1435 для пассажирского движения, в Египте. Поэтому наша задача будет сделать ее таким образом, чтобы тележка могла подкатываться и под нашу колею, под 1520, и под 1435.
– Нет, но мы можем сделать все, что угодно. Стоящие места делаются проще, чем сидящие.
– Нет.
– Какого-то отдельного разговора про это не было. Но еще раз повторю убрать сиденья проще, чем их поставить, потому что сиденье не может располагаться лишь бы как. Человек должен иметь определенную дистанцию, сидеть определенным образом у окна, нельзя посадить человека возле двери. Есть еще требования по проходам и так далее. Просто все это поубирать и сделать места для велосипедистов вообще никаких проблем нет. Скажут – уберем.
– Есть история 2024 года. Мы договорились с Москвой, что мы должны согласовать и обсудить некие направления технического инновационного развития. Это связано не столько с сиденьями, сколько с другими техническими решениями. Эта работа ведется.
– Надо будет – поставим.
– Мы над этим активно работаем. Это не коммерческая тайна, мы находимся в диалоге с властями Индии на эту тему.
– Мы поучаствовали в тендере на сервисное обслуживание вагонов метро в Дели. И по нашей информации, та заявка, которую подали, с коммерческой точки зрения самая лучшая.
– Она пока остается детской мечтой. Мы сделали проект по ВИП-вагонам для ВИП-пассажиров для Российских железных дорог. К слову сказать, про туристические и другие подобное вагоны, мое личное мнение, что их рынок как раз может быть не в России, как это не парадоксально, а во всем мире. В Африке, например, он может быть. То есть в принципе мы сейчас смотрим различные сценарии, где и как можно было бы пропагандировать хоть какие-то инновационные продукты, учитывая специфику эксплуатации. Мы оцениваем рынок России в несколько сотен таких вагонов. То есть под него строить масштабное производство смысла нет. Мы закроем всю эту потребность за очень быстро производство будет малоемкое. Поэтому сейчас смотрим именно на синергию с другими странами с тем, чтобы начинать, возможно, какие-то продукты, предлагать их на зарубежные рынки.
– Меньшее количество купе, комната переговоров, кухня и масса других всяких примочек. Но это не только для РЖД, РЖД эксплуатирует их как перевозчик. ВИП-вагонов сейчас немало. Но они делаются индивидуально.
– Основная наша задача – обеспечить Россию двигателями. Но не только. В частности, развивается партнерство с Росатомом в Африке в рамках меморандума о сотрудничестве, подписанного в ходе АТОМЭКСПО в 2022 году. У нас с Росатомом страны зарубежного присутствия с точки зрения их станций и нашего подвижного состава вообще одни и те же – это Турция, Венгрия, Египет и прочие.
Буквально на днях состоялось довольно значимое событие — мы приступили к реализации контракта по поставке двигателей производства «Коломенского завода» для египетской атомной станции в Эль-Дабаа (El-Dabaa). Сроки поставок – с 2025 по 2027 годы. В рамках проекта мы видим возможности для привлечения локальных поставщиков.
